Наверное, я все-таки очень предвзято отношусь к белым грибам.

На то есть веская причина!

В 1970 году, в возрасте десяти лет, я вместе с матерью проводил август в доме отдыха матери и ребенка «Соколовский», который, пусть и закрытый, но совсем еще недавно существовал около станции «Загорянская», невдалеке от города Болшево. Тогда там был вокруг натуральный лес или он мне казался таковым, поскольку я в свои десять лет ничего, кроме шумной Москвы не видел. Родственников в деревне у нас не было, поэтому дальше Серебряного бора или парка Сокольники я не выезжал. И нет ничего удивительного, что пускай даже небольшой лесок мог показаться мне дремучей чащей. Да и плюс мои всего лишь десять лет от роду.

Мы долго гуляли по темному лесу с каким-то людьми, которых я толком не запомнил, поскольку они были взрослые и с ними мне было не интересно, а потом я первый выскочил на полянку на которой, чуть на взгорочке, стояла одинокая березка с густой травой вокруг нее. Обрадовавшись долгожданной светлоте и простору, я подбежал к березке и обомлел – среди травы стоял гриб, показавшийся мне не просто огромным, а, в натуре, гигантским – его шляпка была размером со сковородку на которой мамка жарила картошку. Ростом он был намного выше травы, которая только до середины скрывала его толстую «с бычью ногу» ножку.

От радости, неожиданности и удивления я закричал, что-то несуразное.

Первой подошла мать и умильно, как могут только матери сыновьями, восхитилась – «Сыночек какой хороший белый гриб ты нашел!» Меня охватило небывалое, до той поры, чувство гордости, поскольку меня редко хвалили дома и уж точно никогда – в школе. Я ощутил себя на высоте положения. Мать вытащила из травы гриб и, подняв его на уровень своего лица, стала показывать тем людям с которыми мы гуляли. «Его надо пожарить» – сказала она.

Все присутствующие удивлялись его величественными размерами, моя гордость росла и росла с каждой секундой… Я, в полной мере, почувствовал, что значит «раздуваться от гордости»

Но тут какой-то мужчина сказал: «Да он, вернее всего, напрочь червивый». И, с этими словами, вытащив из кармана складной ножичек (теперь я понимаю – он был истый грибник) разрезал мой гриб. Несмотря на то, что он был необыкновенно крепким и резался с заметным трудом и ощутимым хрустом, шляпка и ножка его были полностью источены мелкими червячьими канавками. «Выбросьте его» – сказал мужчина – «здесь есть нечего. Пусть споры ветер разнесет – глядишь на следующий год их иного вырастет».

Его слова, как громом, поразили меня и больно вдарили по моему самолюбия. Только что распираемый гордынею, я мгновенно сдулся как воздушный шарик из которого выпустили воздух. Сник, поник, сморщился и уменьшился раз в десять. Из героя я превратился в неудачника, а в душу запала злоба, и на белые грибы, которые, как будущее и показало, часто любят обманывать своих собирателей, будучи напрочь гнилыми, прикидываться крепышами, и на «белых» грибников тоже.

отрывок из моих мемуаров “Вспомнилось, что жил…” http://www.proza.ru/avtor/dom24a