С утра опять какой-то безумный ломился во двор. Прибежалдворецкий, говорит: «Барин! Там какой-то оборванец ломится в ворота,говорит, что Димитрием кличут и что он истинный фотограф, а Вас, барин,надо бы на кол…» Я спросонья понять ничего не могу: кто такой, откуда.Говорю: собак спустите… А собаки у меня − помесь крокодила и гиены,порвут любого. Ну, я просто так сказал, пошутил, а дворовые ? вотдураки! − все буквально поняли, исполнительные они у меня, порол ихчасто и не зря, видимо. В общем, погнали его мои псы, и крикинесчастного меня таки разбудили. Разбудили, и ладно, надо и в городвыйти, пару шедевров создать. Пока девки вокруг меня танцевали, я принялванну, позавтракал и, натянув кафтан попроще, отправился за славой сосвоей верной камерой вместе!

            Иду, лето, зелень кругом,президент кортеж свой остановил, старушку через дорогу пропускает, внебе пузырь летающий маячит: опять граф Фарид чудачит ? то в небовознесется, то под воду залезет. Наследники ждут не дождутся, когда онили с пузыря своего навернется, или под водой застрянет. Но граф не изтаких, ловок больно. Говорят, поэт где-то у него живет. В подвалезаточил, наверное, ну да мне не до него, мне свое дело делать надобно.

           Так бы день и прошел впустую, если бы не вышел я на станциюБелокаменная и не решил бы отдаться красоте железной дороги. А вот ипоезд, скоро влекомый удивительной паровой машиной. Не знаю, как Вы, нолично я подхожу к съемке движущихся объектов очень ответственно. Заранееобхожу возможные точки, выбираю лучшую, занимаю позицию… Но в тот самыймомент, когда уже вот-вот появится железный конь, начинаю метатьсямежду ранее выбранными местами. В результате снимок получается сослучайного места, со сбитыми настройками, и я, страшно матерясь,отправляю его в корзину. Так вышло и в этот раз.

           Критически рассмотрев кадр и поняв, что опять лажанул, я всё же решаюего исправить. Надо сказать, что я человек прогрессивный и понимаю, что,конечно, лапти − это и к природе, и к корням ближе, но удобнее все жеходить в кроссовках. Поэтому включаю свой электронный прибор и начинаюправить то, что сам испортил. Добавляю несколько неприметных деталей:машиниста, город вдали − и распускаю паровые усы, увеличиваю количествовагонов.

            Радуясь результату, отсылаю лучшему другу и известному критику.

- Ну как? - спрашиваю с замирающим сердцем, ожидая шквала похвал.

-УГ, – слышу в ответ.

- Как?!

-А вот так! Неинтересно! Вот если бы твой паровоз дымил бы на фоне неба,а сзади бы все горело и взрывалось, вот было бы здорово. Вспомнилегенду! – говорит он.

И я вспомнил легенду о проклятом народе,каждое поколение которого предавало идеи своих отцов и сжигало за собоймосты, уезжая, как им казалось, в светлое будущее, но на самом делепревращаясь в призраков без корней и истории. Говорят, и сейчас в самыетемные ночи, когда бушует непогода, можно увидеть, как несутся они всвоем призрачном поезде то ли в коммуну, то ли еще в какую хрень…

           Я вспомнил и засел за работу. Проходили дни, недели и годы, а я невыходил из кабинета. И вот работа закончена, пора к президенту зазаслуженной наградой. И мне дали ее! Народ рукоплескал и бесновался отвосторга, а в небе носился летающий пузырь графа Фарида…

Текст писал: Николай Грамота

Текст правила: Нина Гулиманова